Iskusstvo — The Art Magazine Podcasts

Этот подкаст мы записали совместно с Домом культуры «ГЭС-2» и их выставкой «Краткая история отсутствия». У этой выставки три раздела — «Без названия», «Без автора» и «Без зрителя», и, кажется, между этими тремя полюсами можно с легкостью разместить всю историю искусства ХХ века. Однако мы поговорим лишь про один из разделов — тот, который «Без зрителя». Правда будем не столько разбирать конкретные работы художников, представленные на выставке, сколько постараемся выяснить, что означает сама эта тема. Дело в том, что начиная примерно с пятидесятых годов ХХ века художники и литераторы старались всеми возможными способами избавиться от зрителей и читателей. Это, конечно, не значит, что они пытались спрятать свои работы в какой-нибудь тёмный чулан и никому не показывать — наоборот, им хотелось, чтобы те, к кому они обращаются, перестали быть пассивными потребителями искусства, а стали их собеседниками, соучастниками и соавторами. Упомянутые авторы: Философы и культурологи: Умберто Эко, Ролан Барт, Мишель Фуко Художники: Джон Кейдж, Аллан Капроу, Ричард Лонг, Хэмиш Фултон, Никита Алексеев, Тейчин Сье, Иэн Уилсон, Саймон Старлинг, группа «Коллективные действия» Дирижер: Филипп Чижевский На обложке: Дом культуры «ГЭС-2». Фотография: © Даниил Анненков, 2022. © Дом культуры «ГЭС-2»

Вторая часть нашего подкаста про Корею посвящена уже не домам, а людям. Которые обнаружили, что в мире, где всё должно быть новым — дома, интерьеры, книги и вещи, они сами тоже должны быть постоянно новыми. Ведь если ты не успеваешь бежать в общем потоке, успешно конкурировать, если у тебя появляются морщины и ты начинаешь стареть — тебя тоже, как и старый дом, как одноразовый пластиковый стаканчик, заменят кем-то другим.   Имена и ссылки на сайты упомянутых в подкасте авторов: Писатель Чхве Имхо, автор романа «Город знакомых незнакомцев» Художница Ли Буль, автор серии «Киборги» https://www.theguardian.com/artanddesign/2018/may/28/cyborgs-gorgeous-art-lee-bul-south-korean-artist-seoul Фотограф О Хёнген, автор серии Cosmetic Girls http://heinkuhnoh.com/cosmetic-girls/ Писатель Ким Ёнха, автор романа «Империя Света» Художник Ли Усон https://woosunglee.kr/ Сериал «Игра в кальмара» режиссера Хван Дон Хёка Номер нашего журнала о корейском искусстве: https://www.wildberries.ru/catalog/150896525/detail.aspx?targetUrl=MS&size=252891777 На обложке: Ли Усон. Мы собрались вчетвером, и у нас с собой было, 2017. Акрил, ткань, 210 × 210 см. © Lee Woosung

Мы записали очередную порцию подкастов, разумеется, про Корею — про современное искусство самой модной сейчас страны. Однако не только про искусство. В первой части нашего подкаста вы найдете рассказ о том, как архитектура становится метафорой человеческого тела и отношения к нему. Про длинные ряды белых многоэтажек в Сеуле, про полуподвальный дом из фильма «Паразиты» и про традиционный корейский тип жилья — ханок, в них сейчас располагаются кофейни, чайные и отели. О том, почему Корею нужно снимать только зимой и только в пасмурную погоду. И о странном переживании: когда ты выходишь на улицу, и не можешь её узнать, — реальность уже поменялась, и не факт, что ты сам остался прежним. Поскольку различать на слух корейские имена для русскоязычных слушателей может оказаться непросто, вот список упомянутых авторов и их работ: Фэшн-дизайнер MISS Sohee (Сохи Парк) https://missohee.com/ Ли Чжихён, директор и главный куратора сеульского музея OCI http://english.ocimuseum.org Пон Джун Хо, режиссер оскароносного фильма «Паразиты» Хон Сан Су, режиссер фильмов «Женщина, которая убежала», «Женщина — это будущее мужчины» Ли Чхан Дон, режиссер фильма «Поэзия» Художник Ан Гёнсу http://www.angyungsu.com/ Фотограф Ким Уён https://www.solunafineart.com/kim-woo-young Номер нашего журнала о корейском искусстве: https://www.wildberries.ru/catalog/150896525/detail.aspx?targetUrl=MS&size=252891777 На обложке: Ли Усон. Плюх, плюх, 2017. Акрил, ткань, 210 × 210 см. © Lee Woosung

В современном искусстве довольно много примеров, когда художник создает свои работы в сотрудничестве с дождем или рекой, собаками и ягуарами, микроорганизмами или нейросетями. Чаще всего в таких проектах нам хотят показать, что что творческое начало живет не только в человеке, что танец дерева и земли, на которой оно выросло, может и вовсе не нуждаться в человеческом зрителе. На обложке: Фердинанд Людвиг и бюро Ludwig.Schoenle. Пешеходный мост. Окончание работ в 2005 году. Фотография: © Ferdinand Ludwig, лето 2012

За последние годы художники утвердились в мысли, что человечество себя безнадежно дискредитировало. Уничтожая планету, убивая и мучая тех, кто слабее, мы идем к закономерному краху. Интересно, а нельзя ли как-то сойти с этого поезда? Перестать быть человеком и стать кем-то получше? На обложке: Екатерина Муромцева. Пока ты спал, я посадила дерево, 2019. Инсталляция. Ткань, маркеры, акриловые чернила. Мастерские музея «Гараж», 2019. Предоставлено автором

Рождество — одна из самых популярных тем классической живописи, и вроде бы очевидно, почему нынешние художники обращаются к ней крайне редко. И все же обращаются. Во времена пандемии нам захотелось еще раз поговорить о Рождестве в современном искусстве, и что оно может значить сегодня. На обложке: Энди Уорхол. Рождественская открытка, около 1956 Литография золотой краской на бумаге, 33 × 25,4 см © Christie's Images Limited 2016

Довольно часто хочется куда-нибудь сбежать. Например, в отпуск. Или из России. Или с планеты Земля, как Малевичу. И если задуматься, примерно с эпохи романтизма художники всё время куда-нибудь непрерывно бежали. Однако существует две стратегии побега: в реальность, придуманную кем-то другими, или в ту, которую ты придумаешь сам, и ещё всем покажешь!

Наша жизнь практически целиком переместилась в цифровую реальность. Как и мы, художники думают, как с этим быть. Судя по всему, главное — не пытаться вести себя как в материальном мире, не ходить дорожками, заботливо протоптанными маркетологами, не искать удобного и привычного, отдавать себе отчет, что ты делаешь и зачем, и создавать новый мир — уже на своих принципах.

Иногда хочется бросить всё и бежать подальше отсюда? И художникам тоже, причем ещё с середины XIX века: цивилизация вырождается, арт-мир лицемерен, светская жизнь невыносима — нужно уезжать как можно скорее! И в Советском Cоюзе, и в послевоенной Японии художники создавали выдуманные миры, поскольку из невыносимой реальности невозможно было выбраться. Надо ли говорить, что этот сюжет весьма актуален и сейчас? В нашем новом номере про эскапизм мы говорим о стратегиях побега, придуманных художниками, но отвечаем на вопросы, которые мучают сегодня нас самих.

Среди групповых практик современного искусства значительную часть составляют терапевтические: художника приглашают, чтобы он поработал с женщинами в кризисных центрах, с обитателями домов престарелых, с пациентами различных клиник и больниц, — развлёк, отвлёк от боли и помог найти смысл в жизни. В искусствоведческой литературе обычно обсуждается вопрос, остаётся ли искусство искусством, когда его качество оценивают по критерию социальной полезности. Но если выйти за пределы замкнутого на себе арт-мира и поговорить с людьми, которые отвечают за подобные терапевтические программы, профессия художника предстаёт в совершенно ином ракурсе — и уже сложно сказать, чей взгляд адекватнее

Обычно ролевые игры ассоциируются с фэнтези-мирами «Властелина колец», «Гарри Поттера» или «Звёздных войн», чью атмосферу участники пытаются воссоздать с помощью костюмов и оружия. Однако многие энтузиасты убеждены, что ролевые игры живого действия (live action role-playing, или просто «ларпы») — не просто развлечение, а способ изменить мир. Мир меняется, когда ты можешь взглянуть на него глазами человека, оказавшегося в более слабой позиции, чем ты, — считают создатели таких игр. Но вот что любопытно — ещё они считают свои игры формой современного искусства и периодически создают их в сотрудничестве с музеями или художественными школами. Сами художники тоже заводят знакомства среди ролевиков, ходят на их конференции, а потом пишут игры для крупнейших выставок вроде «Манифесты»

Выпуск 13 — Берлин. Часть II by Iskusstvo — The Art Magazine

В статье «Википедии» про Берлин, сказано, что это город, где «живут и работают художники, дипломаты и иммигранты со всех уголков планеты». Кажется, это очень верное определение. Искусство, которое рождается в Берлине, создается приезжими художниками для приезжих. Неудивительно, что им хочется поговорить про проблему границ — личных и государственных, о том, как люди с разных концов света и с очень разным бэкграундом ищут общий язык, находят его или конфликтуют, про свое и чужое, про мигрантов и местных. Эти темы — то, с чем они сталкиваются в повседневной жизни, их личный опыт, их собственные истории.

Россия сейчас переживает настоящий бум арт-резиденций. Многие из них устроены так: художник приезжает в незнакомую среду, часто в страну, на языке которой не говорит, и за несколько недель ему предлагается создать произведение, основанное на местной истории или с участием местных жителей, не всегда расположенных к современному искусству. Что это непростая задача, понимали еще художники XIX века, которые основывали арт-колонии в деревнях, жили в них годами, пытаясь подружиться с крестьянами и рыбаками, чтобы те позволили им заглянуть в свою настоящую жизнь. И всё же современные исследователи пишут, что художники только делали вид для столичной публики, что им это удалось.

За что мы любим видеоигры, фэнтези-эпопеи, аниме? Зачастую не только за увлекательную историю, но за детально проработанный мир — предметную среду, архитектуру, множество деталей, таких ярких и достоверных, что в нарисованной реальности хочется остаться. Над созданием таких миров работает целая армия художников, искусствоведов, специалистов по архитектуре. Вот только многие из них почему-то отнюдь не гордятся своей «несерьёзной» подработкой и произведениями, рассчитанными на массовую аудиторию.

Средневековые чудеса, шедевры романского искусства и неожиданное возрождение самого знаменитого паломнического маршрута Европы.

Любопытно: кто-то восхищается Веной за то, что она сохранила свою безмятежность, сладость и вальсовость с XIX века, а другие — недолюбливают австрийскую столицу как раз за её приторность и излишнюю парадность. И то, и другое — в корне неверный подход.

Сейчас в иных музеях уже можно трогать экспонаты, сидеть на полу и бегать. Но вот оценивать произведения по-прежнему требуется по законам холодной логики, делая вид, что обнаженная статуя — просто способ показать работу человеческой мускулатуры, а изображая боль или несчастье, автор ждал не наших слез, а рассуждений о мастерски выполненной композиции. Может быть, правы те «наивные дурачки», которые ненавидят иные картины, или страстно до неприличия их обожают? По крайней мере, они не похожи на бездушных знатоков, которые только делают вид, что любят искусство.

Вроде бы византийская культура — это то, на чем выросла культура наша собственная. Однако что-то мы не изучаем в школе поэтов, живших в Константинополе, и курсы византийского искусства — только для специалистов в университетах. Пока мы выясняли, как так получилось, оказалось еще, что современные медиахудожники неосознанно воспроизводят эксперименты со светом и запахами, которыми с успехом занимались византийские мастера.

Звёзд в британском современном искусстве не перечесть. Однако все они — граждане глобального мира. А что же в британском искусстве именно британского? Мы же любим и Мерлина, и короля Артура, и войну Алой и Белой розы, увлеченно высматривая их в фэнтези-сериалах, и викторианский уют и порожденных им ужасных монстров — это что только для массовой культуры? Нет, конечно. Более того, в период Брексита стране как раз и приходится выяснять отношения с собственной историей. А искусство это умеет очень здорово: реконструировать события прошлого, а потом посмотреть, что будет с участниками этой реконструкции дальше.

В какой-то момент индийские художники стали чуть ли не самыми желанными гостями всяких биеннале и прочих крупных международных выставок. Не беда, если вы не можете запомнить имен, вы всегда распознаете их инсталляции по традиционной посуде, буддистским ступам, божествам со слоновьими головами. Вот только одна проблема: спрашивая самих художников об их связи с народной культурой, вы скорее всего увидите удивление или даже неприязнь на лице собеседника. Почему же они так чураются связи со своей страной?

Не просто фотоотчеты о том, как их авторы замечательно съездили в отпуск. Как правило, художники пускаются в путь, придумывая себе невозможные, неисполнимые задания, скитаются много месяцев по утраченным библиотекам Шёлкового пути, пытаются отыскать остров Утопия, пересекают озеро на лодке, используя доски от неё в качестве топлива. Иногда такие путешествия длятся годами, иногда — всю их жизнь. Это проекты, в первую очередь, призванные изменить своих авторов.

Сначала кажется, что экологическое искусство — это очень скучно: мигающие схемы, научные или псевдонаучные рассуждения о несчастьях нашей планеты, с которыми всё равно ничего не можешь поделать. На самом же деле, это работы Ольги Киселевой, — которая воскресила средневековое дерево из песен трубадуров, Марты де Менезеш — которая поменяла узор на крыльях бабочек, Фердинанда Людвига — который вырастил живой мост и башню. Это о том, как пейзажи сходят с ума и о наших страхах перед реальностью.

Все слышали про новую северную кухню: это когда продукты должны быть выращены почти что в самом ресторане, всё местное, фермерское и экологичное. На самом деле скандинавское искусство — тоже про местную жизнь, когда художник работает с какой-то определенной группой людей и произведение, например, создается для маленькой деревеньки за полярным кругом, и силами самих людей, например, врачей больницы, которые ищут способы наладить контакт со своими пациентами. И да, это чуть ли не самое модное искусство сегодня.